она не могла понять, что с ней произойдёт без «миски», полной мяса, без руки – доброй, длинной руки, которая протянется в эту тюрьму, поднесёт пищу ко рту, к пересохшим губам, неизменно открытым навстречу добыче, чтобы поглотить. Только это и имело значение в этом низком положении, единственная и настоящая любовь - жажда, пусть даже и нормы приличия будили противоречие в вампире. Ведь, хоть она и выглядела словно жертва, в то же время явно желала грандиозной чудовищной охоты, своего церемониала по праву происхождения. Стоило ли тогда обращать внимание на такого монстра?..

и

Ночная тварь, где твоё бессмертие, где сила, где кровь, проливаемая, где обильная трапеза, где твои дети? Не всё ли теперь даже для тебя покрыто мраком непроглядным и липким как паутина? «Искупление» говоришь. Ну, вампир, когда ты лежал пред господином своим, не звал на спасение Его. А теперь же призываешь: помилуй. Напрасны мольбы, прошло время милости, теперь твои судьи лишены этого. Как же ты требуешь внимания руки того, чьей святостью гнушаешься? Как же ты и Отцом называешь Господа, не сделав то, что положено дочери? Он – родитель живущих во свете.

Какое чудовище ты из меня сделала?