Остатки старого асфальта глянцево блестели в тусклом свете уличных фонарей, плавающих в заполненных водой выбоинах на дороге, в ямах на обочине дороги. Монотонное стрекотание старой лампы где-то над головой через полчаса ожидания начало раздражать, и Рейнальд постарался унять это поднимающееся внутри чувство, вызванное непривычкой кого-то долго ждать, и Венсан, флегматично куривший по правую руку, видимо, своим маговским чутьем уловил его нервозность, несмотря на все попытки Рэйвена казаться абсолютно спокойным. Начало казаться, что уже никто не появится и они зря ждут в этом забытом Богом медвежьем углу на окраине Регена останавливало только то, что с ними должен прийти назад Лоран, и потому он ждал, прислонившись спиной к машине и разглядывая паутину проводов, в которых пел промозглый сырой ветер с моря.
- Слишком долго, - это было похоже на жалобу ребенка, которому не сидится на месте. Рейнальд с трудом отказался от идеи связаться с Лораном хоть как-то, когда  телефон, зажатый в пальцах, ожил вместе со светом экрана, но воодушевление быстро сменилось разочарованием – всего лишь три знака вопроса от Джонатана. Рэйвен раздраженно сунул его в карман, не потрудившись ответить.  -  Ты уверен, что там никого не будет?
- Уверен. Мне даже не нужно быть ясновидящим, чтобы знать точно, что эта шушера разбежится, стоит ей услышать о том, что Сноудан попался, - Рейнальд не ответил. Ему хотелось быть таким же уверенным, как Венсан. Он явно отвык ждать, а ждать в напряжении и неведении – тем более, кажется, последний раз такое было очень давно, очень давно его не преследовало это липкое ощущение  чужого внимания, о котором догадываешься, но ничего не знаешь наверняка, и все становится похожим на попытки ухватиться за призрачные неуловимые тени, попасть наугад в первую попавшуюся цель, надеясь, что случай улыбнется и окажется на твоей стороне. Всматриваясь в переулок, где возилась одинокая дворовая собака, он надеялся, что этот раз из таких – времени у них в запасе было слишком мало. Десять минут подходили к концу, но маг, кажется, даже бровью не повел на его слова, закурив уже, наверное, пятую за этот час сигарету.
- Вон они идут, - наконец, Венсан подал голос, затянувшись последний раз, он выдохнул ненавистный ароматизированный дым, и Рэйвен обернулся, всматриваясь в грязный полумрак переулка, куда указывал маг. От сердца отлегло, когда из темноты показался Лоран, и следом за ним - люди Венсана из охраны и какие-то новые лица, которых он прежде никогда не видел. Вольные каменщики. Выразить свое недовольство на тот счет, что Венсан так опрометчиво вовлекает в их внутренние дела людей со стороны, впрочем, стоило приглядеться и понять, что людей среди них как раз немного. Однако обеспокоило не это совсем, не то, что кто-то незнакомый станет свидетелем происходящего и даже примет в этом самое неосредственное участие, Рэйвен снова напрягся, когда пересекся взглядом с Лораном – и взгляд брата ему совсем не понравился, не понравилось выражение лица, на котором была написана странная, неожиданная  растерянность.
- Тебе это надо это увидеть, я думаю, - ровно проговорил он, подойдя ближе и только коротко кивнув Венсану в знак приветствия, и маг тоже насторожился, переведя взгляд на своих подопечных, один из которых только пожал плечами, а другой сплюнул в сторону, бросив отрывисто:
- Трупы все.
- То есть как «трупы»?  – переспросил Рэйвен, хотя вопрос был больше для заполнения глупой и нелепой паузы, повисшей между ними так, словно только что появившиеся из переулка, со стороны одного из сноудановских притонов, отчитывались за неумелую шалость перед строгими родителями. Он посмотрел на Лорана, как на единственного, от кого в этой компании можно было ожидать вразумительного ответа, но прежде, чем тот что-то сказал, Рейнальд уточнил, внутренне собираясь для ответа. – Ты же не хочешь мне сказать, что они начали отбиваться, и вы всех там положили?
- Нет, Рэй, - взгляд Лорана был спокоен, как обычно, и он по привычке не смотрел по сторонам, только на него. – Они убили всех, кто там был. Я не знаю, только ли доноров или и людей Сноудана тоже, разбираться времени не было. Они пытались все там сжечь, мы, конечно, потушили, но возможно кто-то увидит дым, поэтому лучше поторопиться.
Рейнальд помолчал пару мгновений, залезая в карман и доставая телефон. Все оказалось куда сложнее и серьезнее, чем он того ожидал.
- Там есть что-то, что мне непременно надо видеть?
- Возможно, ты кого-то из убитых знаешь. Я никого раньше не видел.
Конечно, стоило позвонить Джонатану и рассказать о произошедшем, но сейчас он отделался только коротким сообщением, которое едва ли успокоит компаньона. Вероятно, они все теперь утратят покой на какое-то время, раз надежда на то, что они добрались до последнего звена в цепи, не оправдалась. Робкая надежда, но каждый из них держался за эту мизерную вероятность, что удастся обойтись малой кровью, и что некто, кто начал эту игру с гнилой кровью и поставными пакетами, всего лишь мелкая сошка, замахнувшаяся на то, что не сможет проглотить. Жизнь, как обычно, была совсем иного мнения на сей счет. Жизнь подкинула им целый притон трупов, среди которых большая часть явно использовалась не только для выкачивания крови – когда Рэйвен только заглянул в несколько комнат и клетушек, отгороженных хлипкими ширмами, стало ясно, что деньги здесь делали на всем, на чем только можно. Обычный подпольный притон, каких, наверное, в Регене не один десяток: низкий потолок, нелепые обои на стенах и стойкий запах дешевого табака и травки, который все еще пробивался через густой, плотный аромат крови людей с разным достатком, разным здоровьем, разной группой…  От запаха такого количества крови чуть закружилась голова, и он обернулся к замершему посреди своеобразного зала Венсану, которому явно было нехорошо – эмпатия в такие моменты явно не подавалась его контролю, и он чувствовал и пропускал через себя все, что происходило здесь. Давно и какие-то часы назад, кровь на полу еще даже не успела остыть, а труп девчонки прямо у него под ногами – окоченеть.
- Выйди, - коротко сказал Рэйвен, переступая через тело и проходя дальше, туда, откуда несло расплавленным пластиком. В дальней комнате обнаружилось только то, что он и так предполагал там увидеть – кто бы ни убил этих людей, следов они не оставили, и полиции и им остается только гадать, куда тянется нить. Взгляд зацепился за лица тех, кто был совсем не похож на клиентов или доноров, скорее на хозяев этой берлоги, но память ничего ему не подсунула, ничего не мелькнуло перез глазами, ни одного момента, который связался бы с ними, может, потому, что от лица одного почти ничего не осталось, а другое было искажено в гримасе не то боли, не то ужаса.  – Ладно, уходим отсюда, - он повысил голос, оборачиваясь назад, подумав о том, что, быть может, стоит довершить начатое неизвестными, когда тихий стон и неразборчивый голос отвлекли и заставили настороженно прислушаться. Рейнальд огляделся в поисках того, кто сумел выжить после проищошедшего здесь – и уже это казалось почти невозможным, если только у спасшегося не стоял за плечом персональный ангел-хранитель. В иной раз эта мысль развеселила бы, но сейчас он зацепился за то, что кто-то видел их, кто-то был здесь и кто-то может все рассказать, если не сам, то при помощи способностей Венсана, которые гораздо лучше работают с живыми, чем с мертвыми – даже его маг читал хуже, чем Руно или Джонатана. Голос снова прозвучал из-за забрызганной кровью шторки, где лежал застреленный мужчина оборотневого вида, он ее и спас – маленькую и хрупкую, заляпанную своей или чужой кровью, в коротком платье, потерявшем свой цвет. Девушка тихо всхлипнула, подняв на него глаза, и на ее лице были написаны чуdства, бесконечно далекие от благодарности или просьбы забрать ее подальше отсюда, ей было просто страшно и просто больно – горячий пульсирующий цветок алел у нее на предплечье, и, видимо, она разглядела в тусклом желтоватом свете его глаза, шарахнулась, насколько могла. Конечно, что может быть хуже - вампир рядом с тобой в момент, когда ему даже не придется тянуться к бьющейся истерично и испуганно жилке на тонкой худенькой шее, просто протяни руку и возьми полную горсть чужого тепла, что просто пропадает даром по чьей-то прихоти, зачерпни щедро и уйди, оставив все как есть... да, именно это проносится у них в голове всякий раз, когда они видят темнеющий от аромата их крови взгляд, и будь сейчас все не так, иначе как-нибудь, он бы наверняка не упустил бы шанса взять крови себе так, как это делалось веками. Но не сейчас.  Рэйвен криво оскалился, присев рядом, не обратив внимания на ее дрожь и попытку отстраниться.
- Сиди тихо, я тебя не трону, - ее руки были горячими, неудивительно... Кажется, его спокойный голос ее и правда успокоил, она даже перестала дергаться, хотя это и было изначально лишено всякого смысла, если бы он хотел ее убить, она уже была бы мертва. Глупая.
Снаружи долетел голос Лорана, окликнувший по-имени, спрашивавший, что случилось.
- Иди сюда, - чуть повысив голос, Рэйвен бесцеремонно, но осторожно взял ее руку и, разорвав рукав, оценивая рану – то, что она жить будет, можно было не сомневаться. – Звони сейчас же в центральный, Бертрану. Для него будет работа.

На руке, возле ногтя, тонкого и узкого, почти прозрачного, остался красноватый след ее крови, чей вкус не рассказал ему ни о чем. Каждый раз, когда было так нужно войти в воспоминания, еще недавно бившиеся пульсом под тонкой кожей, в синеватых венах на руках и шее, и когда это не удавалось, его брала жгучая досада на самого себя, на свое неумение управляться с собственным даром, который даже спустя столько лет оставался каким-то половинчатым, неполным… ущербным в сравнении с другими. В сравнении с Шэйном. В такие моменты мертвый сир вставал перед глазами, как живой, с колючим равнодушным взглядом дрессировщика, оценивавшего новое животное, выданное для воспитания и усмирения, и его едкая усмешка, с которой он встречал их неудачи и падения, мелькала в памяти, заставляя всматриваться в собственное отражение в темном стекле и с затаенным страхом искать хотя бы тень сходства, словно он и в самом деле мог бы быть на него похож, как сын на родного отца.
Сквозь его нарисованные на окне призрачные черты в ответ смотрел ночной Паркингтон Лэйн и люминисцентные вывески Атриум Холла на углу улицы, погруженный в ночь город, но с востока уже выкарабкивался, словно нехотя, серый утренний свет, таяло его отражение в темном стекле, таяли мысли о мертвом старом вампире, чья назойливая тень даже спустя тринадцать лет не желала отпускать его. Быть может, прав он был тогда, говоря, что ему никогда не убежать и скрыться, потому что бежать от Шэйна - значило бежать от себя? Сейчас Рэйвен был почти готов смириться с его призраком в своей жизни, как когда-то смирился с призраком Джанет, который сейчас остался всего лишь воспоминанием о былом, истерся, как истирается на ветру и дожде некогда цветастый лоскут одежды, оборванной о ветку дерева. Пока в призраках памяти есть хоть капля цвета и жизни, им всем ходить кругами, возвращаясь назад, по этим маякам.
Рейнальд обернулся – в сумраке кабинета почудилось, что за тонкой перегородкой, заменявшей здесь стены, зашуршали чьи-то шаги, и Венсан с Джонатаном тоже подняли головы, но лишь на его движение, и тишина, в которой висели невысказанные упреки, которые он ощущал кожей. Но ждал, когда же они не выдержат первыми – сам Рэйвен знал, что поступает правильно, и не собирался оправдываться. Унижаться, даже перед ними.
- Не стоило забирать эту девку, - наконец, Венсан решился озвучить то, что думали они все по очереди, все, кроме Лорана, который за тринадцать лет научился не оспаривать его решения. – Так можно было бы все это дело замять, а теперь… это война, они же поймут, куда она делась, чай не идиоты.
- Да? Наверное, нужно было оставить ее ОКПУ и полиции, - Рэйвен оттер с пальца кровь, бесполезную и пустую. – Или ты предлагаешь довершить то, что они не закончили? Ты это предлагаешь?
- Она пойдет чесать языком и всплывет наше участие в этой буче, а там… - тяжело проговорил Джонатан, вечно осторожничающий Джонатан, и его осторожность, вечная осмотрительность, была хороша в мирное время, но сейчас могла только раздражать, и Рэйвен с трудом подавил желание перебить. Ждал, пока тот договорит и выложит на стол все свои доводы, которые неизменно сводились к тому, что стоит ждать и не высовываться.
- Она может рассказать нам то, что видела, - Рэйвен сел напротив него, сложив руки на столе и сцепив пальцы в замок, рассматривая их отражение в полированном темном дереве. – Я не собираюсь гоняться по всему Регену за призрачной угрозой, Джон, мне нужны хотя бы какие-то зацепки, и она мне их даст…
Когда пауза после его слов достигла невидимого предела, Рейнальд поднял глаза и мгновенно понял, о чем думает компаньон – это было легко читаемо по его тяжелому взгляду, взгляду человека, который помнил Шэйна в деле. Рэйвен слишком поздно спохватился, что говорил только о себе.
- Прости. Но согласись, ты сам хотел, чтобы с вампирами и нелюдями разбирался я, - жалкая попытка оправдать свой эгоизм, унизительная сама по себе, ибо нет ничего противнее и омерзительнее оправданий.  Не хотелось в лицо ему признавать, что Un Medico он сам для себя давно считает своим, беспардонно пользуясь тем, что оно изначально принадлежало его сиру. – Ты сам тогда сказал, что не будешь в это лезть. Вот я и разбираюсь.
Джонатан ответил не сразу, и Рэйвен мысленно заклинал его всеми известными именами богов истинных и ложных, чтобы он молчал и не сказал того, что крутилось у него на языке. Он знал, знал, что тот хочет сказать – и имеет полное право, наверное, но чего он не знал, так это то, как отреагирует, когда эти слова повиснут в воздухе. Не знал, насколько сильно сорвется, может сорваться, ведь он даже себе запрещал думать об этом едва заметном сходстве, о котором знал сам.
- Мне остается только надеяться, что ты знаешь, что делаешь.
- Я еще ничего не сделал. Я только собираюсь.  Мы еще ничего не знаем… - он не договорил. На этот раз шаги им не почудились. Он обернулся, встречаясь взглядом с заспанными глазами Харкером.
– Ночи… В общем, там эта девица… Бертран закончил ее штопать, в общем-то, но говорит, что если вы хотите поговорить, но надо ждать.
Снова ждать. Он бросил короткий взгляд на Джонатана, и тот пожал плечами и кивнул.
- Подождем.

Странным казалось то, что в этой игре в прятки им приходится все время чего-то дожидаться. Лоран подал было идею поехать домой, и Рэйвен даже немного поколебался, подумал, не оставить ли разговоры с ней на кого другого, на Руно с его обаянием или Харкера с умением убеждать, и действительно уехать, вместо того, чтобы прятаться здесь по углам от солнечного света. Но в итоге решил остаться – почему-то это казалось важным, почему-то казалось, что нужно это сделать самому, хотя прав порой Бенедикт, когда говорит, что так нельзя. Не полагается, наверное, но сила привычки сильнее веления здравого смысла.
Щепетильный Бертран позволил говорить с ней только ближе к вечеру. Палата на одного человека была залита красно-золотым светом, который падал большими квадратами через выходящее на запад окно, и это придется стерпеть.
По ее глазам и лицу было видно, что она его узнала – и что видеть совершенно не рада. Кэрриэтта, так еt звали, так она представилась Бертрану, которому удалось первому с ней поговорить, заверить, что людей с теплой кровью и бьющимися сердцами здесь больше, чем вампиров. Испуг, страх и тревогу Рэйвен ощутил с порога, и ее короткая дрожь, когда он сел на стул рядом с больничной койкой, пристально разглядывая девушку, выдали ее с головой, хотя она и не пыталась держаться. Видимо, была совсем к этому не приучена, просто случайная жертва обстоятельств, которая не должна была оказаться в том месте.
- Мне сказали, что ты хотела куда-то позвонить, Кэрриэтта, - медленно и мягко проговорил Рэйвен, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака телефон и держа его так, словно демонстрировал ей – на расстоянии вытянутой руки, и по лицу девушки пробежала неясная тень, словно это была чаша с водой пред лицом человека в бесплодной пустыне. – Я не могу позволить тебе позвонить в полицию или ОКПУ, надеюсь, ты это понимаешь.
Она кивнула. Рейнальд сомневался, что она собирается звонить легавым, слишком напугано и нерешительно она выглядела, но стоило лишний раз обозначить границу своего гостеприимства.
- Нет, я… мне нужно позвонить одному человеку… точнее, он не человек, - девушка быстро взглянула на него, словно извиняясь, после чего продолжила. – Он меня, наверное, ищет… - это прозвучало как-то неуверенно, но интонации Рэйвен не придал особого значения, только cловам, в которых не нашел ни намека на ложь. Это было очевидно и понятно, то, что ее кто-то да ищет в огромном городе, ибо она менее всего на свете была похожа на тех, кого весь жизненный путь приводит в подобные места: несмотря на синяки на лице и измученный, усталый вид, в ней легко угадывалась красивая женщина, привыкшая к достатку. И кровь ее говорила сама за себя.
- Я дам тебе позвонить, более того, Кэрриэтта, я обещаю тебе, что тебя отвезут домой, как только ты захочешь, но… взамен ты расскажешь мне все, что знаешь и что видела. Мне не хочется выпытывать у тебя это. И не хочется делать тебе больно или заставлять тебя рассказывать, - Рэйвен заметил, как она поежилась и старательно спрятала взгляд, который все равно напарывался все время на его глаза, неподвижные и внимательные. -  Поэтому, будь умницей, расскажи мне все сама… и сможешь забыть это, как сон.
Девушка слушала, опустив глаза на свои руки, сцепленнsе на одеяле, но кивнула вполне решительно, не колеблясь ни минуты, и тонкая рука сразу же потянулась к телефону у него в ладони, но замерла на полпути.
- Я не помню его номера, - виновато проговорила она, прикусывая губу от досады. – Можно позвонить в приемную к нему, казино «Хэлерс»,  там уже соединят… но я тоже номера не помню наизусть…
Конец фразы Рейнальд не дослушал, и если бы она была более наблюдательной или менее погруженной в себя, пережитое унижение и осознание всего, что произошло, заметила бы, как он резко поднял голову, дернулся неестественно, словно ему под ребра вонзился тонкий серебряный шип, а это было всего лишь воспоминание, которое он похоронил. Не думал, что падший когда-нибудь снова замаячит на горизонте, ибо сам встречи не искал, даже когда Рэйл позвонил и сказал, что Кристиан Луин снова появился в Регене, не решился на большее, чем просто выслать ему адрес, где похоронена Джанет. И вот теперь у него в руках…
- Я сейчас узнаю номер.

P.S. Не люблю быть должным, а пост был готов почти полностью.

- Это он, Кристиан Луин, верно?
Рейнальд не обернулся на вопрос Джонатана, который был задан непонятно зачем – не ему, посвященному в тайны чужого прошлого и тайны, которые в этом прошлом навсегда похоронены, спрашивать лишний раз о том, что и так давно известно. Показалось, что Свифт спрашивает это нарочно, потому так внимательно смотрит в спину и ждет только одного лишь кивка, подтверждения ненужной и неуместной сейчас догадки, тогда, когда меньше всего хотелось обсуждать визит падшего, оставивший след в памяти Бертрана и Харкера с Джоном как будто невзначай брошенной угрозой, а в его личной памяти – колким напоминаем о себе, знаком немого узнавания. 
- Его настоящее имя Ассар, - негромко проговорил Рейнальд, разглядывая подсвеченную желтыми фонарями парковку, где еще несколько минут назад стояла белая машина, похожая на ту, тринадцать лет назад, увиденную у дверей Скай-Тауэра. – И он меня учуял.
Как будто кто-то позвал по имени, тихо и неразборчиво, прошептал в ухо, обдав горячим дыханием живого тела, чей запах он помнил до сих пор, вкус чьей крови и по сей день преследует всякий раз, когда сладковато-соленая влага касается языка – все это сразу заставило едва заметно вздрогнуть, словно кто-то коснулся плеча сзади, тогда, когда он совсем не ждал. За что ему такой подарок слепой судьбы? Тогда, давно, он сам искал этой встречи, и вот настал день и час, когда Рейнальд многое бы отдал за то, чтобы эта испуганная девчонка оказалась кем угодно, но не той, кем была на самом деле. И как бы ни противно, омерзительно-малодушно было это ощущение, от которого все эти годы он старательно открещивался, было невозможно бороться с выползавшим из своей снежной могилы воспоминанием о ночи, эмоции от которой до сих пор остры и ярки, словно все это было только вчера.
- Завтра утром – проследи, чтобы все было в порядке.
- А если он спросит про тебя?
- Не спросит, - откуда-то он точно знал, что не спросит, раз не пошел выяснять сразу правду о том, почему в больнице находится тот, кому он тринадцать лет назад обещал смерть в обмен на помощь, раз вопрос так и повис в воздухе, скрутившись в острый шип безмолвного негодования и отвращения, которые ощущались в его немом «я тебя вижу, я знаю, что ты здесь». – Нет, он просто заберет ее и исчезнет, и больше никогда не появится и не напомнит о себе.
Не должен. Если он хоть что-то знает о существе, что много лет назад осталось безучастным и равнодушным даже к судьбе той, которой падший ангел Ассар был обязан всем, что у него было на земле между Небесами и Бездной, - не должен. Рейнальд с трудом оторвал глаза от полуосвещенной парковки, которую даже не видел, не видел и аккуратной зелени газона, и луж у тротуаров, напоминавших о времени года, только свое отражение, рассеченное желтым светом лампы за спиной и темным силуэтом дома на углу напротив, за которым притаился на той стороне Эйвона светящийся шпиль Скай-Тауэра, который вдруг перестал быть простой доминантой города, снова став напоминанием. Ты ведь помнишь…
И ведь он действительно помнил все.

На следующий день впечатление от произошедшего притупилось, поистерлость, забитое и задавленное насущной необходимостью решать то, что померкло в первые мгновения после того, как Рейнальд услышал от Кэрри название казино, о котором не вспоминал тринадцать лет. Следующий день и вечер отделились от предыдущей ночи прочной стеной молчания – никто не вспоминал ее, и Джонатан ни словом не обмолвился о том, забрал ли Ассар свою девчонку, как забрал и сказал ли при этом хоть слово Бертрану и Харкеру, или даже Уоллесу, если он там был, и они тоже соблюдали как будто немой договор. Рейнальд и не спрашивал, ему было достаточно переступить порог  центрального, чтобы понять, что ее тут больше нет, и увидеть пустую палату и не заметить следов озадаченности на лице Алекса, чтобы успокоиться совсем и признать за собой свою правоту. Он выкинул из головы их обоих тотчас же, когда тяжелый шлейф этой неожиданной и нежданной – и нежеланной обоими – встречи спал и улетучился,  и Рэйвен смог думать о том, о чем должен был думать теперь, когда слова Кэрри поставили на место еще один недостающий кусок в мозаике, которую они собирали в темноте наугад. Сама она помнила слишком мало, удручающе мало, однако Венсан мог видеть много, порой даже сверх того, что было необходимо, и порожденные памятью мага картинки против воли вызвали закономерный вопрос – разве не будет интересно падшему, откуда на руках его женщины такие синяки и бесконечных уколов? Разве не вызовет это вкупе с интересом вполне объяснимую ярость и злость, которую даже он мог понять и даже одобрить?
Ответа на этот вопрос он ждал два дня, что прошли в бесконечном поиске дополнительных зацепок, хотя многое уже было ясно, и теперь нужно было просто действовать, но Рейнальд ждал, неосознанно и  подспудно. И любопытство было утолено – ранний звонок, ранний по его часам, на которых рабочий день начинался только в четыре вечера, а десять утра были почти ночью, отведенной для сна. Рейнальд не сразу оторвал голову от подушки, не сразу дотянулся до телефона – звонивший был очень настойчив, и отчасти именно эта настойчивость заставила его все-таки снять трубку, только для того, чтобы услышать там голос, от которого сон сняло, как рукой.
- Нам надо встретиться.
Рэйвен чуть помолчал, но вопрос о том, откуда у него его номер, решил оставить до лучших времен. Настороженно прислушался к тишине на той стороне – Ассар терпеливо ждал реакции.
- Где и когда? – внутренне он уже был готов к тому, что падший предложит увидеться в Скай-Тауэре, и а ему придется выбирать между опасением лезть в гнездо тому, кто обещал ему пулю, и нежеланием это опасение ему демонстрировать, но адрес был другим, и адрес ему не сказал ни о чем. – Хорошо, сегодня вечером, в одиннадцать, я буду.
Об этой договоренности он никому не сказал – не хотелось лишней суеты, да и не казалось, будто за желанием падшего увидеться стоит банальная жажда довершить начатое когда-то и прикончить его. Указанное место оказалось закрытым бильярдным клубом, и такой выбор удивил, он ждал от Ассара чего-то иного, но в конце концов, уже один раз за эти два дня он ошибся в своих ожиданиях, в своих догадках. Оставив машину на стоянке, Рейнальд оглядел подсвеченную зеленоватым светом вывеску, прислушался  - он уже был там и ждал, и уже в дверях и в длинном коридоре, что вел в полутемный зал с приглушенным светом старомодных светильников, он чувствовал знакомую кровь в венах под его кожей, и это узнавание толкнулось внутрь, сплелось в узел, когда Рейнальд, наконец, увидел его, и ожидание оказалось чуть испорченным компанией, которую, впрочем, стоило предвидеть рядом с ним сейчас, в этот час в этом месте.
- Не думал, что ты любитель бильярда, - негромко проговорил Рейнальд, проходя между массивными столами и подходя почти вплотную, на расстояние одного шага, не больше, запихнув руки в карманы брюк и рассматривая падшего, кажется, даже не обращая внимания на его спутников. Мелькнула было мысль, что стоило взять с собой Бена и Венсана, чтобы не являться на встречу со старым визави вот так, в открытую и с поднятым забралом, но ей на смену пришла другая - что это значило бы дать тому повод думать, будто Рейнальд его боится. Страха не было, но не было и понимания того, что же на самом деле происходит.

Отредактировано Raynald Hayes (22nd Dec 2013 09:00 pm)

Его тон и скрытая за ним властная настойчивость – уже знакомая, но подзабытая за эти годы – задели, процарапали по его гордости напоминанием о том времени, когда падший ровно точно так же пытался ему приказывать, в своем стеклянном гнезде в высоте, поднятом на городом так, как его хозяин сам себя поднимал над другими. Рейнальд никак не выдал своего неудовольствия от настроения, с которым Ассар начинал первый разговор спустя столько лет, от попытки указать ему его место и сейчас, когда знал и осознавал, что не может и не имеет на то никакого права, но которое так хочется продемонстрировать перед сидящим рядом говорящим имуществом. Причиной всего этого маскарада, в котором Ассар решил накинуть на себя деловито-невозмутимый вид порядочного гражданина, который впервые его видит и даже обращается на «вы», и предлагает теперь ему подхватить этот напускной официоз, от которого становится просто смешно.
- Какие объяснения?
Он прошел вперед, не удостоив оборотня справа даже взглядом, хотя затылком, всем своим существом ощущал знакомый уже подозрительный взгляд, в котором невозможно было отделить преданность хозяину от его собственной неприязни, граничащей с ненавистью. Сел напротив на диван, и по сидящей рядом с падшим девчонке только лениво скользнул  взглядом – отметил перемену, почувствовал запекшуюся кровь там, под тонким шелком платья на руке, под неаккуратно налепленной повязкой, уже не той, что делал ей осторожный и внимательный Бертран… видимо, он все-таки слишком долго задержался взглядом на том месте, где была им самим виденная рана, Кэрри поежилась и как-то сжалась, ближе прильнув к Ассару, который по-прежнему ждал его ответа. Отчета. Рэйвен мягко улыбнулся ему, на его холодный и выжидающий взгляд, в котором нетерпение было явно видно – вкупе с подозрением. Стоило сразу догадаться, что падшему никогда не придет в голову, что виновник не станет возвращать жертву хозяину, просто потому, что услышал знакомое имя.
- Какие объяснения? Спроси их с того, в чьи обязанности входит сторожить, - он с нажимом произнес последнее слово, прислушавшись к реакции оборотня за спиной, оставил его в покое. – Или у самой милой леди, которую, видимо, не научили простой истине, что не стоит в сомнительных местах садиться в машину к сомнительным личностям, - Рейнальд театрально наклонил голову в ее сторону, одарив короткой улыбкой. Во всей этой буффонаде был хорошо заметен женский почерк, и эта неблагодарность не вызвала удивления или разочарования – он давно привык, что мало кто умеет быть благодарным – однако мысль о том, что стоило пристрелить ее, невольно мелькнула. Меньше проблем бы было.
- Но если у тебя есть вопросы, спрашивай, я отвечу.
Разве что, не факт, что правду.

Отредактировано Raynald Hayes (30th Dec 2013 02:41 am)