Она улеглась на провисающий диван и перед тем, как закрыть глаза, сказала себе, что должна хотя бы снять туфли. Но тут же провалилась в сон, успев только вспомнить, что забыла укрыться от солнца.
Примерно через пять часов оборотень разбудил её. Бесс спросила, сколько времени, и тот сказал, что почти вечер. Тонкий лучик солнца, прокравшийся в окно, обогнул стену и пересёк диван у изголовья.
Через стену бормотали голоса:
-Я знал, что она там будет, - сказал кто-то.
-Она всегда там.
-Почему ты оставил её здесь?
-Она не захотела идти дальше.
-Что такое?
…очередной странный разговор странных посетителей. Всех словно тянет сюда что-то. Какая-то непреодолимая сила заставляет вертеться вокруг её «камеры». Глен… смешной парень, посадивший её на цепь. Но что-то более опасное скрыто в нём. Точно такое же чувство возникло рядом с тем мальчиком. Как же его звали?.. Или он не представился? Наверняка. Она бы запомнила. 
Дверь по правую сторону от дивана скрипнула и приоткрылась. Никого. Бесс осторожно встала и шагнула навстречу.
«Камера», или комната, в которой её держали уже три дня, представляла собой сплошную разруху. Огромная, с одним слуховым окном, кучей ящиков, занимавших почти всё пространство. Проникавший свет заливал этот хаос закатными лучами, отчётливо различимыми из-за кружащей в воздухе пыли.
Только через мгновение Бесс заметила мальчика, стоящего у проёма. Тот самый ребёнок, который подходил с букетом. Он поднял глаза и сосредоточил взгляд:
-А, ты уже здесь.   
-Да, ммм… Уже виделись. Ты стал хорошей приманкой. Помнишь?..
-Меня попросили, - его голос звучал неестественно холодно, будто внутри была пустота.
-Я не знаю, что вы задумали, но ведь всегда есть другой путь…
-Да? А что ты знаешь об этом? Ты ведь кровосос. Просто мертвец, монстр. Но теперь не можешь убегать. Ты заслужила это. Всё это.
Маленький чокнутый расист.
-Нет. Не монстр. Я не пытаю никого, в отличие от твоих дружков.
-Почему ты врёшь? – мальчик замолчал на пару секунд, но потом словно опомнился. – Извини. Я не хотел…
-Брось.
Бесс пыталась поддержать разговор, но молчание неприятно затягивалось. Наконец в памяти нашлись нужные слова:
-А ты работаешь на них?
-Нет. Тут нет моего работодателя.
-Это он попросил засунуть меня в эту дыру?
-Я не знаю… не знаю. Никогда не видел даже его лица. Тут много подставных, – мальчик вздрогнул и замолчал, испепеляя Бесс недобрым взглядом. – Ты заставляешь меня выкладывать всё. Что тебе надо?! Хочешь всё дознать, выпить крови и сбежать?
-Что выпить?.. Просто спросила. Любопытство. Я не…
-Извини, - мальчик глубоко вздохнул. – Не люблю кровососов. А ты… что ты такое сделала, если не убивала никого?
Вдруг что-то укололо в груди. Точнее, возникла такая заманчивая фантомная боль. Бесс захотелось рассказать этому странному ребёнку всё. Всю правду. Сбросить тяжкий груз. И уже невозможно было удержаться:
-Это глупо. Я очень давно убивала. И не знаю, почему меня похитили эти идиоты.
-Но ты монстр.
-Не бойся. Я не буду тебя кусать.
Бесс сказала это и только потом подумала, как фальшиво это звучит. Обычно тот, кто говорит, что он не голоден, на самом деле дьявольски хочет перегрызть шею любому. Любой вампир никогда не может быть уверен, что не голоден.
Бесс шагнула к двери:
-Я не могу здесь оставаться, не могу…
-Нет, - отрезал мальчик. – Тебе нельзя. Это… запрещено.
Бесс пожала плечами, стараясь не обращать внимания на то, как всё здесь достало. Обман.
-Тогда как на счёт крови? – спросила она и улыбнулась. Но от этой улыбки у живых обычно холодеет внутри. Мёртвая улыбка.
-Нужна кровь? А, монстр? – ехидно спросил мальчик. – Не знаю, что я могу сделать. Мне не давали никаких указаний.
Бесс протянула к нему руку, но он будто с цепи сорвался: лицо исказилось гримасой ужаса, а остриё заточки уставилось в грудь обомлевшей Бесс. Красный налёт на лезвии навивал безрадостные мысли:
-Только двинься! Не трогай, меня! – мальчик покосила на дверь и с сожалением пробормотал. – Это плохо, что я заговорил с тобой. Прости.
-Брось, я ничего такого не сделала. Я не причиню тебе вреда.
Мальчик внезапно швырнул заточку за стоящий рядом диван и не в силах сдержать себя выбежал из «камеры». Некоторое время Бесс простояла в шоке. Даже те оборотни не вызывали у неё такого неопределённого ужаса, как ребёнок, забредший в этот ад.
Всё ещё находясь в оцепенении, она подняла заточку и повертела её в руках. Острая, как бритва. Убийственно. Она просунула оружие за ворот своей кофты, устраивая так, чтобы заточка случайно не продырявила ткань при движении.
Осторожность не помешает, особенно если тебя похитила компания психопатов по навету безликого заказчика.

Дверь приоткрылась, звякнула цепочка. Человек? Да, Бесс чувствовала его. Она не впала в смятение, не растерялась, как смертная, лицо её всего лишь озарилось блаженной улыбкой, которую она рискнула бы назвать хищной:
-Я не думаю об искуплении, но помолюсь с большим удовольствием. Ступай сюда, отдай книгу, - велела она так, словно звуками голоса переливала мёд в крынках. Но девушка стояла на месте, не захотев переступить черту, или скорее не решаясь, и в итоге они двое остались по разные стороны, словно приговорённые сообщники, ожидающие приговора и не уверенные в милосердии судьи. Если, конечно, уместно тут употребить при таких обстоятельствах слово «судья» и «милосердие».
Бесс между тем решила для себя, что нужно бы примириться с голодом и решила так не потому, что за эти клятые дни в заточении лишилась былого самообладания, всё же воспитана и наставлена она была в почтении к охоте и тем более – укусам, которые так дорого стоят в наше время, и которые зачастую оплачиваются чьей-то жизнью. И вот Бесс приблизилась к человеку и смиренно произнесла:
-Прости меня, если мои слова показались тебе дерзкими, ибо у меня и в мыслях не было причинить тебе боль, но понимаешь, я слишком голодна и как это бывает… - она перебирала в памяти какие-то эпизоды, слишком приятные. – Слово за слово, за дурными мыслями – хорошие, и в итоге всегда сделаешь что-то не то.
Девушка слушала, слушала, не отрывая взгляда, и наконец сделала так: кинула книгу в руки. Бесс за свой великодушный порыв (просить прощение, ни за что, у смертного) вправе была бы ожидать от упрямого человека и более приветливый жест и, всё ещё не теряя надежды услышать слова, которые заслуживала, довольно долго рассматривала девчонку. Индийские тёмные скулы, почти чёрные глаза – она в чём-то была таким же хищником. Бесс, изучая её черты лица, делала вид, что увлечена своим гостем так же, как гурман мясом ягнёнка, который случайно пожаловал в тарелку после невкусного второго блюда, покуда девушка не начала сердиться – и ведь за дело, фыркнула как пума, как бы собираясь махнуть блестящим хвостом. Тогда Бесс сделала вид, что вдруг очнулась от глубокого сна, приняла непринуждённый вид.
Наверно, тут смертным холодно. Поток морозного ночного воздуха свободно разгуливал вдоль потрескавшихся стен, вороша случайный мусор и вызывая озноб. Бесс представила, как девушка кралась сюда по этому тёмному коридору, изредка поглядывая назад.
Оборотни были совсем рядом. Их уверенная поступь чувствовалась и за толстыми слоями бетона, иногда перерастая в глухой стук, когда нога наступала на что-нибудь мягкое.
Бесс чувствовала каждую тварь в этом доме, а «каждая тварь» охраняла её, точнее, её заточение.
От жажды приходили фантомные боли. Ощущение было таким, словно мысли превращались в разъярённый рой ос – где каждое насекомое атаковало мозг.
«Мой клан давно мёртв. Это не чья-то месть. Но зачем?.. Дурдом».
Предыдущего любопытного человека, сунувшегося сюда, оборотни быстро спровадили на тот свет.
…В тот день раздался приглушённый шум. Чёрт возьми! Здесь мало кто так гремит, потому что оборотни боятся её слуха. Но Бесс, как охотничья собака сразу поняла, что звуки доносятся издалека. Это где-то не на этаже – ниже, или выше… Быть может крыша или подвал...
Потом она прижалась к стене, надеясь, что грохот повторится. И не ошиблась.
«Дьявооооол…» - эхо причудливо исказило вопль, вытянув его и продублировав. Кричал мужчина. Это было где-то на крыше. Видимо, у оборотней были конкуренты и другие тоже зарились на цену, предложенную кем-то за «госпожу Уолл», но их они убирали жестоко, как это могут делать только дикие звери.
Внезапно Бесс стало плевать. Деньги, голод, предполагаемая смерть – слова перестали что-либо означать, превратившись в набор звуков. Она чувствовала горьковатый привкус наступающего отчаяния.
-Нет, - она отошла от стены. – Думай, думай, думай, - шептали губы, - думай как выбраться. Вспомни о доме. Надо… надо вернуться обратно. Обратно.
Ещё долго откуда-то слышались сдавленные крики неудачливого похитителя… А как-то раз, после заката, Бесс проснулась и обнаружила в комнате отпечатки. Кровавые отпечатки на монолитном шкафу. Какой идиот оставил их здесь? Тогда она постаралась выкинуть это из головы.
И сейчас нарисовался новый отчаянный любитель сложить свои кости из-за денег или просто любопытный смертный. К лучшему ли? Время покажет.

Слушай утопленник, слушай
Что тебя ждет на суше...

Часть II

Один единственный звук. Боже!
Тишина. Бесконечная тишина… как тяжело слушать эхо собственных слов. Невозможно говорить, ощущая нечто холодное и мёртвое, навсегда завладевшее телом.
Бесс откашлялась и продолжила монотонную ходьбу. Раз, два, три, четыре, пять… Шаг за шагом. Пыльный воздух давил на глаза, словно пытаясь пробраться внутрь черепа. Она на секунду смежила веки…
Вентилятор наверху медленно вращался, резким лязгом выводя из транса. Бесс вздрогнула и стала испуганно озираться по сторонам. Сколько она здесь сидит?.. Когда?..
Её камера напоминала скотобойню. На небольшой тумбе лежала цепь, густо покрытая ржавчиной и кровью, которая стекала когда-то на опору бурой дорожкой, в большую лужицу. Стены… кое-где покрыты не только трещинами, но и каким-то непонятным дерьмом, они источали отвратительный запах гнили.
  Бесс подумала, что больше никогда не сможет есть, хотя давно голодала.
Она повернулась к двери и быстро зашагала в угол, пытаясь отогнать подпёрший в горле комок. А где-то вентилятор продолжал перемешивать воздух тюрьмы со смрадом чьих-то останков.
Камера – тёмная как ночь. Под ногами что-то скрипело и шуршало, но желания посмотреть что именно не было. Всё виделось как во сне и реальность казалась ничуть не ужаснее ночных кошмаров. Стоило закрыть глаза…
Бесс упала коленами на диван, нащупала под кофтой заточку и это придало сил. Но она абсолютно не понимала, как сохранила её при последнем обыске.
Запылённые окна впускали слишком мало света фонарей, и вокруг глаз ярче стали обрисовываться чёрные провалы, а тени от «намордника» и вовсе превращали лицо в гримасу зверя. Пепельно-белая кожа, растрёпанные пряди волос, рванное, грязное платье на понурых плечах – Бесс была вынуждена признать, что «сдала позиции».
В собственном отражении на осколке стекла она пыталась найти ответ.
Ответ на вопрос, который мучал всё это время, и за который она бы отдала всё на свете.
Бесс провела ладонью по лицу и чуть заметно качнула головой. Заточение не добавило её облику ничего, кроме голодных глаз и внутренней пустоты. Глаза против воли закрывались, пришлось вновь забыться на мгновение.
Она всё-таки попалась. Она в ловушке.
-Нет! Я не хочу!.. Пожалуйста!!! – проревел срывающийся детский голос и по коридору понёсся детский всхлип.
Ещё до того, как открылись глаза, Бесс бросилась вперёд. Скрип двери совпал с шорохом платья, сквозняк подхватил подол и потянул вперёд, обнажая ноги с цепями.
Мальчик отчаянно ревел, сцепив лицо пальцами. Рядом с ним рычал оборотень. Но такую деталь Бесс заметила лишь впоследствии, а сначала её взгляд упал на волка, подбирающегося к ногам.
Мощно тело, короткая шерсть, лапы, размазывающие по полу жидкость, стекающую по бокам. Вместо головы – нечто непонятное, шевелящееся и меняющее свою форму, словно облитое чем-то. Бесс пнула тварь в бок, услышала вой. Распахнулась мерзкая пасть, и пришлось ударить ногой прямо в неё, разрывая кожистые наросты, обрамляющие глотку, изуродовать внутренности рта. Обезображенный монстр весь выгнулся, словно его сдавила судорога. Из пасти потекла чёрная кровь. Он встал на дыбы и вздрогнул, не понимая, что открывает своё беззащитное брюхо. Бесс ударила руками, превратив когтями торс чудовища в кровавое месиво с торчащими обломками костей и мелких хрящиков.
-Вот видишь, она сама его прикончила. И нам не пришлось пачкаться, - шепнул оборотень мальчику. – Осталось только выяснить, кто на старину Билли вывернул канистру кислоты.

***
-Ты как?
Вместо ответа Бесс одним прыжком встала на ноги. Уже через мгновение она подскочила к трупу и ударила ногой по морде. Раздалось хлюпанье, и кожа слезла с мяса. От этого звука вампир словно взбесился, вновь и вновь погружая ногу в хлюпающую мёртвую плоть.
-Не надо, перестань… - проговорил мальчик.
Бесс на секунду застыла в кольцах пыли, потом обернулась к нему:
-Прекрати отдавать мне приказы!
-Я не пытаюсь…
-Что тебе надо? О, я знаю, ты стараешься быть не сожранным мной, верно?
Да что с ней такое?
-Я знаю, что надо людям – это всегда одно и тоже! Только одно!
-Неправда… - мальчик смотрел в её безумные глаза и пытался ещё что-то сказать. К сожалению, ничего на ум не приходило.
-Тебе не нужно лгать – давай, скажи это! Всё равно на мне теперь намордник, - Бесс кричала. – Или ты можешь просто убить меня, прибить, как… как я это сделала с твоим дружком. Люди всё равно думают только о себе, вы мне отвратительны!
Она согнулась и сжалась.
-Ты… - протянул мальчик. – Они хотели избавиться от Билли, но не знали как… а тут рядом голодный вампир, но я не хотел…
Бесс дрожала, обхватив себя.
-Заткнись, сам жри своего дружка.
Преодолев тошноту, мальчик издевательски спросил:
-Ты сказала, что голодна, верно?
-Да, но волка…
-Лгунья! Я всё знаю о подобных тебе! Вы готовы запросто проглотить любого, когда голодны!
Мальчик выбежал в коридор, и эхо его слов замерло вдали.
«Это сумасшествие… Я бы ни за что…»

This is me for forever   
One of the lost ones   
The one without a name   
Without an honest heart as compass   
This is me for forever   
One without a name   
These lines the last endeavor   
To find the missing lifeline   
(с) Nightwish 

Болото словно затаило дыхание – тишина стала ещё более глубокой, чем прежде.
Что эти подонки делают там, наверху? Почему всё смолкло? Где проклятый мальчик?
Бесс молча брела по комнате, стараясь не замечать туши мертвеца в углу. С потолка срывались капли воды и разбивались о шерсть оборотня, стекая на пол. Не самое приятное зрелище.
Грохотала старая кровля, терзаемая невесть откуда взявшимся сильным ветром. Из-за стен самого Болота не доносились ни шорохи, ни скрипы гнилого паркета… но кто-то недосягаемый сторожил тюрьму. В лучах луны на полу блестели лужи чёрной крови, источавшие запах плесени и меди.
В коридоре послышались шаги. До боли знакомые.
Спокойствие.
Бесс кинулась в угол.
А звук как бы раздвоился – существо приближалось.
«Чёрт!»
Ненависть к надзирателям и голод помножил силы, и в следующее мгновение Бесс выпрямилась. Девчонка. Смертная. Кажется, не одна из них… Застыла на пороге, но не от испуга. От отвращения?
Бесс двинулась вперёд, осторожно ступая ногами по чему-то скользкому и блестящему. Она не знала, что и думать. Но выбора нет – придётся верить девчонке.
***
Они остановились перед двойными дверями первого этажа. Бесс взглянула на «гостью», и ей не понравилось то, что она увидела. В глазах играл нехороший огонёк, и она… усмехнулась.
Конечно, из тюрьмы можно уйти одним способом.
И наконец стало ясно – они окончательно свихнулись. Нельзя убраться просто так. Бессмысленно даже пытаться. Более того – искать иные выходы опасно.
Бесс ощупала рукой маску, которую так и не удалось снять из-за сложности крепления, и дёрнула дверную ручку вниз. Тишина Болота ничуть не изменилась. Либо все свалили в ад, либо тут давно их ждут… всего двоих?
К чёрту боль! Да что они могут сделать с очень голодным вампиром?
Бесс в один прыжок оказалась в центре комнаты, свет бил в лицо откуда-то сверху, она загородила лицо рукой и прищурилась.
Большая удача – ей не пришлось долго осматриваться, чтобы сориентироваться. На улице горела яркая белая луна, дававшая на удивление много света в Болоте – во всяком случае достаточная, чтобы разобраться где что.
Бесс вытащила заточку, осторожно потрогала лезвие подушечкой указательного пальца и решила, что оно заточено достаточно хорошо.
Наверху послышалось смачное ругательство.
Бесс бросилась в сторону, но интуитивно поняла, что не посмеет больше прятаться. Тогда она повернулась лицом к идущему оборотню, на время позабыв о том, что не сможет сразу напасть, не наделав ещё ошибок.
Но вместо самобичевания Бесс заставила себя идти дальше, задержавшись совсем рядом с девушкой всего на несколько секунд.
Сердце смертной постукивало так сильно, что каждый новый удар, казалось, способен был сбить девчонку с ног, её руки дрожали так, что зажатый в побелевшем от напряжения кулаке пистолет мог бы треснуть, и Бесс даже подумала, хватит ли этому ребёнку силы, столкнись она с оравой оборотней, действовать достаточно эффективно.
Но все эти упаднические мысли больше пристали людям, привыкшим проигрывать, и Бесс сразу возненавидела себя за них. За последние пятьдесят лет она воспитала в себе победительницу и не собралась просто сдавать позиции, завоёванные с большим трудом после смерти сира.
Гнилой деревянный пол Болота громко стонал под их шагами, но вампирша двигалась быстро и не обращала внимания на шум десятков ног оборотней. Вне зависимости от того, двадцать их или уже сто тысяч, ублюдки, скорее всего, поглощены игрой во всемогущих тюремщиков и вряд ли ожидают встретить узницу собственнолично, услышать что-то ещё, кроме громового шума собственной крови в ушах да голоса заказчика, который приказал держать в когтях чужую жизнь.
-О, ну Брендон! Ну почему тебе просто не убрать то химическое дерьмо… - вновь послышалось гле-то наверху.
Бесс шагнула на площадку второго этажа. Подгоняемая страхом за смертную девчонку и с отвращением к своему голоду, к собственной слабости, проявленной несколько мгновений назад, она быстро миновала лестницу, закрытые двери и, не задержавшись даже перед изгибом П-образного коридора, пробежала мимо полуоткрытой двери лаборатории, из которой лился янтарный приглушённый свет.
Гнев перерастал в яростное бешенство, и Бесс, потрясённой собственной жаждой, на мгновение показалось, что она не бежит по старым доскам, а скользит по ледяной глади, ведущей прямо к «охранникам».
Девчонка старалась держаться рядом, и, поняв замысел нелюдя, перестала беспокоиться, и уверенно приблизилась к двери лаборатории, чтобы нанести первый смертельный удар. Так, в безумном неистовстве, вызванном отчаянием, страхом и сознанием собственной жажды, Бесс приготовилась к трапезе.
Сквозь стук сердца девчонки, сквозь её частое хриплое дыхание она уловила лязг. Она раздавался даже не в комнате с охранниками, а где-то ещё в Болоте. Где-то…
***

Поднятый воротник, поперёк лица темнел широкий шрам. В Бесс всё перевернулось – она узнала своего похитителя.
Оборотень повернулся. От ужаса он открыл рот и бросился сначала бежать, лавируя между двумя агонизирующими охранниками. Бесс со всех ног помчалась за ним и в несколько прыжков нагнала ублюдка.
Он сунул руку за полу свей куртки, но вампирша схватила его за воротник и нанесла сильный удар в живот. Крик оборотня застрял в горле. Пистолет выскользнул и упал к ей ногам. Она отпихнула оружие и обеими руками вцепилась в голову оборотня. Потом изо все силы ударила его о стену. Послышался хруст с лёгким хлюпаньем.
Голодный вампир не мог просто убивать. А очень голодный вообще ничего не мог кроме…
За спиной Бесс жалобно застонал недобитый оборотень, который поднимался на ноги, держась на стену.
-Чёртова сука, - прорычал он на немецком в сторону смертной девчонки. – Кто ты? С кем ты связалась?..
Девчонка стукнула его промеж глаз, и он полетел с лестницы. Его череп уже коснулся пола, но Бесс подбежала к нему сию секунду. Из лица оборотня торчали хрящи и подтекала кровь со слизью.
-Это вы, с кем связались, дьявол бы вас побрал! – она осыпала ударами его тело.
Бесчувственные пальцы Бесс схватили его горло. Она рвала и рвала его окровавленную плоть.
-Мой сир мёртв, кто ещё мог заплатить вам?
Голодное оцепенение (из-за «намордника» нельзя было в полной мере насладиться кровью) ещё больше овладело телом, когда оборотень испустил дух. Запёкшаяся масса из мозгов и крови багровой массой растеклась вокруг. Этот ублюдок был мёртв… с гарантией.

Опасаясь, что бешенство снова парализует её, если она станет думать о сложившейся ситуации, Бесс вернулась к смертной девчонке, обыскивающей мёртвых охранников.
Теперь можно было здраво рассуждать, едва утолив жажду. Не время и не место становиться зверем. Она могла бы вонзить клыки в плоть каждого и попытаться вырвать сердце, могла пробивать лёгкие и, вырывая зубы из ран, пить кровь вновь, с наслаждением прислушиваясь, как каждый мерзкий сукин сын в Болоте молит о пощаде.
Бесс будет убивать и пожирать любого до тех пор, пока не выберется отсюда.
Правда, она ещё никогда не совершала ничего подобного. За всю свою «жизнь» она никому не приносила столько боли, но теперь была полна решимости убивать, потому что боялась за смертную девчонку и себя, потому что её начинала бесить сама мысль, что она может упустить шанс, и ещё потому, что она от «рождения» своим сиром была мстящей машиной – вампиром.

Отредактировано Bess Wohll (20th Sep 2013 08:01 pm)