Табачный дым, смешанный с жаром, тускло светившийся краснотой, поднимался вверх, плотной пеленой висел под потолком, повинуясь закону летучих тел он стремился еще выше, чтобы смешаться с ветром и дождем снаружи, которых отсюда не слышно из-за грохота музыки и гомона голосов, но другой закон – закон твердых тел, ограничивающих пространство, закон стальных балок и бетонных перекрытий, уродливых внутренностей блестящего и роскошного «Брайта» - был сильнее. А внизу – внизу, под прикрытием балдахинов, в глубоких решетчатых нишах клубилась темнота, которой не было дела неба снаружи, до мокрого асфальта, что пах близкой имой, этой тьме хорошо в крепких объятьях каменных домов, которые веками давали укрытие ей и тем, кто в ней родился. Это было странное место - "Брайт" - такое неуместное в обоих мирах, в которых они существуют,и при этом манящее, привлекающее в неоновую темноту все новые и новые лица,которые менялись так быстро, что Рейнальд не успевал их запоминать, привыкать к их запаху и по первым звукам голоса в скрывающей от взгляда мигающей разноцветной полумгле узнавать их и припоминать имена без фамилий, а то и прозвища, под которыми они сюда приходили. Странное место, где они могли почувствовать себя настоящими, живыми, желанными и даже почти правильными в мире, лишенном норм и правил. Они - все они, из обоих миров,которые в этих стенах брали друг от друга с лихвой и полно все, что им хотелось, и красноватая пульсирующая темнота ползла у них под ногами, по темному глухому полу, тихо лежала внизу, под диванами в глубоких нишах, где было почти тихо, и лишние взгляды не преследовали их, и только Мария и могла бы позволить себе бесцеремонно зайти и нарушить установленные здесь неписанные, негласные законы приличий... если можно было говорить о приличиях в подобном месте. Они оба - и он, и Амелия - даже не сразу заметили ее рядом с собой в ореоле падающего из-за спины рассеянного света, оттуда, где были музыка и голоса за решетчатой перегородкой, сквозь которую было хорошо видно пространство окутанного красноватой дымкой зала. Рейнальд поднял голову, вопросительно глядя на нее, и Мария сочла это за знак разрешения ей войти и сесть на диван напротив, словно он в самом деле мог ей запретить что-либо делать в ее же клубе. Пару секунд она просто сидела, в привычной манере, вальяжно и раскованно, беззастенчиво разглядывала их обоих, и Рейнальд внимательно следил за движением ее глаз, изучающих его лицо, лицо Амелии, которая еще пару мгновений назад что-то тихо говорила ему прямо в ухо, но оборвала себя на полуслове, ее пальцы, теребившие пуговицу рубашки у него на груди, его пальцы, поглаживавшие ее плечо... почти незаметное рассматривание, но от Рэйвена оно не ускользнуло, и если бы он не знал Марию так давно и так хорошо, то решил бы, что она ревнует. Конечно, это было не так - когда она заговорила, ее тон был иронично-будничным, вполне обыденным. А скрывать истинные эмоции она не умела и не хотела.
- О тебе такие слухи ползут, Хейес, а ты здесь прохлаждаешься. Не порадуешь высокое собрание своей персоной?
- Какие слухи? Обо мне их нынче много, каждая собака сочиняет,  - он спросил без особого интереса, но внутри что-то натянулось - о нем действительно их было в последнее время чересчур много, слишком много для него, привыкшего держаться в тени и не высовываться. Мария любила сплетни, но в этот раз что-то подсказывало, что это не праздное любопытство, а заинтересованность, настоящая. Он отвел взгляд, затем снова обратил к ней. - Как бы то ни было, не порадую. Не люблю быть экспонатом с выставки, прости.
- Говорят, что ты что-то накопал на Стилински, - Мария постучала пальцев по подлокотнику, она очень старалась, чтобы по ней не было заметно, как же сильно ей хочется знать правду. - Говорят.
- Кто говорит?
- Много кто, - уклончиво ответила Мария. - Один слух гротескнее другого. Говорят даже, что в тебя стреляли на днях.
Он не видел, просто почувствовал, как едва заметно напряглась рядом Амели - всего-то стоило вспомнить о его простреленном, давно уже зажившем плече, но разве может так быстро затянуться и изгладиться страх, которого они не знали все эти годы? Рейнальд стал осторожнее и осмотрительнее, Амели стала более нервной, пусть и молчала об этом.
- Допустим, - он выпрямился, давая Амелии высвободиться и потянуться за бокалом, словив на себе укоризненный взгляд. - Если ты в курсе этого небольшого скандала с подменой крови в клинике, то должна примерно понимать,что именно происходит. И какие лица замешаны.
- А Совет в курсе твоих дел? - после паузы спросила Мария, внимательно глядя на него, но Рейнальд только нахмурился, потянувшись за сигаретой.
- Зачем ему быть в курсе моих дел? За что еще я должен отчитываться перед Советом? Если Совет хочет быть постоянно в курсе того, что у меня творится и происходит, то пусть...
- Рейнальд, послушай, - перебила Мария,уже знающая, что последует за этим, - может, Рэйлу или Морронам и плевать, подстрелят тебя завтра или нет - главное, чтобы Ун Медико работал - то мне нет.
О, как ему хотелось усмехнуться криво, но Рейнальд сдержался. Потому что Мария этого не заслуживала, потому что этот смешок был бы неправдой, всего лишь еще одним проявлением его бесконечного скепсиса и неверия, потому что не хотел начинать безобразное выяснение отношений, тем более при Амели. Он крутил в пальцах незажженную сигарету, смотрел в лицо сидящей напротив женщине без тени издевки или показного сомнения. Просто смотрел.
- Все будет в порядке. Я выполнил свою часть сделки с ОКПУ, скоро они выполнят свою, и все будет как прежде.
По крайней мере, ему хотелось в это верить. Хотелось верить, что спокойная жизнь не закончилась по истечении этих двенадцати лет. Его упрямая вера в это не могла ничего изменить - если за поворотом его ждет очередная борьба, так тому и быть - но но все равно Рейнальд верил, что его усилия не были напрасными. Кому кому, а Марии должно быть знакомо это ощущение, словно идешь против потока, может, она потому промолчала, хотя в молчании этом было некоторое сомнение.
- Разве может все быть, как прежде? - наконец, спросила Мария, что так непохоже было на нее. Такой задумчивый вопрос, на который способная была скорее Амелия, которая тоже удивилась, беззвучно подняла взгляд.
- Конечно, нет. Все - точно нет.
Повисло молчание. И в самом деле, что еще тут обсуждать? Если Мария и жаждала подробностей, то расспрашивать явно не входило сегодня в ее планы, хотя Рейнальд был уверен, что пройдет совсем немного времени, и она снова спросит его об этом и вот тогда, скорее всего, добьется рассказа во всех деталях, даже тех, которые он хотел бы скрыть ото всех, даже от самого себя, вычеркнуть, забыть, сделать так, чтобы этого не происходило и события прошедших недель сложились в нужную последовательность без этих ненужных деталей... но ничего нельзя было уже изменить, Рейнальд знал, что среди успехов минувших дней Мария обязательно найдет и его неудачи и ошибки, которые подпортят триумф. Но сейчас она молчала, ожидая, что хоть один из ее вопросов получит желаемый ответ.
- Если тебя волнует Стилински, то он тоже в этой теплой компании, и, вероятно, скоро перестанет тебе досаждать, - наконец, сказал Рейнальд, удержавшись от едкого замечания о том, что все они-де хорошо устроились, нашли того, кто старательно убирает ненужный мусор, мешающий их шествованию, просто потому, что не может позволить себе молчание и бездействие, просто потому, что для кого-то это вопрос жизни и смерти, а для кого-то - просто еще одна возможность чужими руками загрести жар, убрав неудобных конкурентов. Впрочем, Мария и так все поняла, потому что не стала больше ничего спрашивать, и Рейнальд счел возможным закончить на этом натянутый разговор.
- Прости, но нам пора, - он бросил на стол сигарету, которую только измял, но так и не начал курить, хотел подняться, но Амели придержала его за руку.
- Задержись немного. Мари, можно тебя на пару слов?
Рейнальд не выдал удивления и легкого неудовольствия - что-то поддергивало внутри всякий раз, когда они с Марией уходили разговаривать без него, и потом старательно на замечали его настойчиво-вопросительных взглядов, которые никогда не получали ответа. Он чуть улыбнулся, бросив короткое "конечно" и проведя пальцем в уголке ее губ, стирая неаккуратный красный след и показав ей, на что Амелия ответила только улыбкой, удержав себя от большего. Недовольно проводив их взглядом, он приготовился маяться в одиночестве до тех пор, пока обе не вспомнят о его существовании, потому что это "немного" всегда затягивалось, слишком затягивалось, вызывая раздражение и скуку. Он следил за движением силуэтов и теней там, в зале, в красноватом полумраке, который уже начал менять цвет на темно-фиолетовый, и в провалах темноты и ниш он становился совсем черным, глотая тех, кто двигался там, заглушая их голоса, так, что слов было бы не разобрать, даже если бы Рэйвен старался прислушиваться - он не старался, всего лишь считал время. Когда на решетку упала тень, он поднял голову, но следом за Марией появилась не Амелия, и у него едва не вырвалось удивленное "ты что здесь делаешь?", и неприятное ощущение, что его выследили как дичь и пришли по следу вместо того, чтобы просто позвонить и договориться о встрече, холодной липкой рукой огладило спину. Рейнальд настороженно смотрел на Ассара, который бесцеремонно уселся напротив, на брошенную на стол с тихим стеклянным звоном флешку, снова на незваного гостя, который вернул ему старый должок за неожиданное появление в самый неподходящий момент.
- Спасибо, - проговорил Рейнальд, но за флешкой не потянулся, продолжая смотреть на падшего и размышляя, как уложить в пару фраз длинный рассказ о том, что было сделано после того, как он отдал ему телефон Сноудана. - Мои в порядке, а делами наших любопытных и неуемных друзей уже занимаются другие люди. В телефоне Сноудана оказались интересные имена интересных личностей, дальше нужно было просто немного наглости и умения открывать закрытые двери. Теперь ими занимается ОКПУ, вижу, что и правда занимается вплотную, - он протянул руку и убрал флешку в карман пиджака, проводив взгляд Марию, которая поспешила оставить их наедине. Рейнальд проследил за его взглядом, брошенным в зал, чуть медля с ответом на второй вопрос, на который следовало бы ответить "не твое дело".
- Я слышу осуждение в твоем тоне? - он чуть наклонил голову набок, рассматривая падшего. Или это действительно просто любопытство? Он уже чувствовал взгляды тех, кто был достаточно внимателен к происходящему вокруг - да, завтра к слухам о нем добавятся новые слухи, но почему-то было совершенно все равно. В какой-то момент любой устает прятаться и скрываться, и пусть он еще не устал, но судьба явно намекала ему, что уже не удастся и дальше прятаться в тенях, которые отбрасывают фигуры в Совете, не удастся держаться с стороне - этот водоворот засасывает и тянет в хоровод лиц и весомых игроков, где придется научиться лавировать и становиться в пару с теми, кто сильнее, кто выгоднее.
- У всех свои способы расслабляться и проводить свободное время. Да и здесь легко встретить того, кто тебе нужен, не тратя время на дополнительные договоренности и звонки, - он чуть улыбнулся. - И не только нелюдей, если уж на то пошло. Разве ты здесь первый раз?
В этот миг подошла Амелия, незаметно проскользнув за спинкой дивана, она нерешительно села рядом, рассматривая Ассара - узнала? Должна была узнать, судя по тому, как она придвинулась к нему ближе, положила ладонь ему на бедро, и Рейнальд безошибочно распознал ее напряжение.