До последнего момента он надеялся, что Бьянка сейчас вскинет голову, хмыкнет, сверкнёт глазами и заявит что-нибудь в духе "идите нахрен, не буду ложиться под нож". Она ведь не дура, чтобы добровольно отдаваться в руки этих фанатиков, страдающих желанием разобрать человеческое или нечеловеческое тело на винтики и шестерёнки. Оборотень судорожно выдохнул, когда за стеклом раздалось судьбоносное "я согласна". От удивления он на несколько секунд застыл.
   Когда долго занимаешься одним и тем же делом, большинство эмоций угасают, теряются, становятся серыми и незаметными. В первые годы товарищи по оружию его учили - если дан приказ на захват значит цель виновна в содеянном. Делай что должен и не забивай себе голову эмоциями о том почему цель это сделала, отчего она пошла по этому пути. И себе рассудок сохранишь, и работу выполнишь хорошо. Аунан с неодобрением отнёсся к этим заявлением, ощущая себя псом на поводке, который только и делает, что тупо выполняет приказы хозяина. Ему было интересно, он начал разбираться в каждом случае, изучал дела целей в тайне от всех. Помнится, Вольфганг тогда со снисхождением отнёсся к молодому и неопытному оборотню. Свою неправоту Филтиарн почувствовал уже на третьем задержании, поддавшись эмоциям и ослабив хватку на вампирше, выглядящей шестнадцатилетней девочкой. С трудом он привыкал к своей роли пса, но за годы службы эмоции осели, освободив разум. Больше он не лез в дела и выполнял приказы точно.
   Так почему же сейчас чувства к задержанной цели вновь всколыхнулись. Они не вспыхнули ярко на солнце, только подплыли ближе к поверхности, чтобы рассмотреть своего хозяина. Оборотень вздрогнул, понимая что не дышит, глубоко втянул носом воздух, слушая гулкие удары сердца, эхом отдающиеся в голове. В голове не укладывалось - как можно было согласиться на шестой отдел? Как?! Отсидела бы три-четыре года, потом ею заинтересовалась Организация, при должном смирении её бы вытащили оттуда, сделали сотрудницей. Это жизнь, притом вполне нормальная, человеческая. Она куда лучше медленной смерти от опытов. Да даже после смерти от неё вряд ли отстанут, занявшись разбором причин смерти, тела и прочих составляющих Бьянку Мироир.
   Альбинос поймал себя на том, что пробудившийся внутри гнев начинает разматывать свои тугие кольца и выглядывать наружу. Не на это он подписывал её, сбивая с мотоцикла и превращая его в груду металлолома. Она не должна была согласиться, не могла, не...
   Горящие глаза на мгновенье поймали взгляд доктора - ненависти в них хватало на десятерых. Не окажись его, охотника за мягкими шкурками, тут, всё было бы по-другому. Проще. Спокойнее. Привычнее. Явившийся доктор каких-то там наук словно бросил перчатку перед оборотнем в дуэли кому достанется лакомая добыча. Наказать, дать возможность изменить себя, но не разбирать на кусочки, в конце концов! Оборотень вышел в другую дверь, не сдержавшись и хлопнув ею слишком громко. На Оливер в коридоре он даже не обратил внимание, просочился мимо и шагнул в освещённый куб.

   Они шли по коридору - Филтиарн бок о бок с Бьянкой, скованные наручниками за руки. Оборотень был сосредоточен, глядел только вперёд, по памяти сворачивая в освещённые коридоры, прислушивался, казалось, всем телом. А потом что-то щёлкнуло в его голове и руки, чья сила в разы превышала человеческую, прижали девушку к стене.
    - Зачем ты согласилась? Зачем? - шёпот его был тих, но угроза и попытка понять висели вокруг. - Они будут разбирать тебя, а потом собирать снова и снова... ну зачем?! - Алые глаза смотрели не со злостью, с непонятной тоской. Боялся ли оборотень оказаться на операционном столе? Ещё как боялся. По многим причинам, не только из-за того что испытывать нечеловеческие нагрузки больно и опасно. К боли он давно привык, а опасность поджидала белогривого на каждом шагу.
   Глухая боль отдавалась в боку, глубоко под бинтами.